Дочка пишет сочиненье
Чтоб спряженья и склоненья
лучше закрепить,
дочка
пишет сочиненье:
«Кем хочу я быть?..»
Кем? —
не знаю я,
но только
верю всей душой:
скоро, скоро
будет дочка
взрослой
и большой.
То спокойной,
то азартной,
хрупкой как слюда…
Для кого-то
самой-самой
станет навсегда.
Будет ей
от этой мысли
звонко и светло.
Обнаружит вдруг,
что в мире
есть добро
и зло.
Станет обращаться к людям
за советом
дочь.
(Жаль,
меня уже не будет.
Не смогу
помочь.)
Даже если не захочет,
станет все равно
грустной
и усталой очень —
так уж суждено.
Будет
то надменно гордой,
то совсем земной.
С каждым днем
и с каждым годом
той же
и – иной.
Жизнь узнает,
птиц услышит.
Будет мир
любить…
Дочка
сочиненье пишет:
«Кем хочу я быть?..»
Сочиненье пишет дочка,
щурится слегка…
Ты беги,
беги по строчкам,
тонкая рука!
Солнце
заползло на стену…
Ты пишись,
пишись,
сочинение на тему
под названьем:
Жизнь.
«Дочери, дети среди оглушенной Земли…»
Дочери,
дети среди оглушенной Земли…
Я не о том,
что внезапно они подросли.
Вот они – рядышком с нами.
Смеются легко.
Вот они —
близко.
И все ж таки так далеко!
Настежь распахнуты
и откровенно добры.
Непознаваемы,
словно другие миры.
От разговора иль книги
на миг отстранясь,
смотрят пустынно,
как будто им страшно за нас!
Будто они уже
вечность услышать смогли…
Дочери,
дети среди оглушенной земли…
Друзьям
Олжас,
Мумин,
Виталий!..
В снегах,
в дождях,
в пыли
полуденные дали
меж нами пролегли.
До вас добраться трудно,
но это
не беда:
плечо
поэта-друга
я чувствую
всегда.
Коснешься —
сразу легче,
всем верстам
вопреки.
Наверно,
наши плечи
и вправду широки…
Давайте соберемся
все вместе
как-нибудь.
Поспорим.
Посмеемся.
И выпьем
по чуть-чуть,
по той,
врачебной дозе…
Как бог, неутомим.
пусть
торжествует в тосте
изысканный Мумин.
Пусть
льется неумолчно
за языком Руси
пронзительная мова,
орлиное фарси,
клокочущий казахский…
С рождения и впредь
нам быть,
а не казаться.
Сгореть,
а не истлеть.
И пусть
до злого срока,
что вычислить нельзя,
всех нас
ведет дорога,
которая —
стезя,
которая —
протяжна.
Здесь каждый новый день
несет с собою
тяжесть
открытий
и потерь.
Дорога в лихолетье,
в смертельные
бои…
Вы только не болейте,
товарищи мои!
Я вижу вас за далью
воочью
и во сне…
Стихи друзей читаю.
Как будто письма.
Мне.
«Спелый ветер дохнул напористо…»
Спелый ветер
дохнул напористо
и ушел за моря…
Будто
жесткая полка поезда —
память
моя.
А вагон
на стыках качается
в мареве зорь.
Я к дороге привык.
И отчаиваться
мне
не резон.
Эту ношу
транзитного жителя
выдержу я…
Жаль,
все чаще
и все неожиданней
сходят друзья!
Я кричу им:
«Куда ж вы?!
Опомнитесь!..»
Ни слова в ответ.
Исчезают
за окнами поезда.
Были
и нет…
Вместо них,
с правотою бесстрашною
говоря о другом,
незнакомые
юные граждане
обживают вагон.
Мчится поезд
лугами белесыми
и сквозь дым городов.
Все гремят и гремят под колесами
стыки
годов…
И однажды
негаданно
затемно
сдавит в груди.
Вдруг пойму я,
что мне обязательно
надо сойти!
Здесь.
На первой попавшейся станции.
Время пришло…
Но в летящих вагонах
останется
и наше
тепло.