«У разоренного стола…»
У разоренного стола
сидишь —
немая, как скала.
Ты – около.
И ты ушла…
О чем
ты думаешь?
Судьбою соединены
мы —
две планеты.
Две страны.
Два грохота.
Две тишины…
О чем
ты думаешь?
Так близко,
что в глазах рябит.
Так цепко,
что нельзя забыть.
Так долго,
что не может быть!..
О чем
ты думаешь?
Крадется сумрак по стене.
А я ворочаюсь во сне.
Хочу,
чтобы приснилось мне,
о чем
ты думаешь.
Но —
опрокинутся года.
Подернутся хрустинкой льда.
Я не узнаю никогда,
о чем
ты думаешь.
«Как детство, ночь обнажена…»
Как детство,
ночь обнажена.
Земля становится просторнее…
Моя щека обожжена
пронзительным:
«Скажи мне что-нибудь!..»
«Скажи мне что-нибудь!..
Скажи!
Скорей!
Пусть будут волны —
до? неба.
Заполони.
Опустоши.
И все-таки
скажи мне что-нибудь!..
Плати за то,
что целовал,
словами —
вечными, как прошлое…
Зачем
учился ты словам?
Скажи мне
что-нибудь хорошее…
За то, что ты не опроверг
все мужество мое нарочное.
За бабий век.
Недлинный век. —
Скажи мне
что-нибудь хорошее…»
Святая и неосторожная,
чего ты просишь?
Правды?
Лжи?
Но шепчет женщина:
«Скажи!
Скажи мне
что-нибудь хорошее…»
Стихи, написанные Восьмого марта
Все равно что за снегом идти
в Африку,
а за новою книжкой стихов —
в мебельный
и уныло просить
со слезой в голосе
адрес господа бога
в бюро справочном,
все равно что ругать океан
с берега
за его невниманье
к твоей личности,
все равно что подснежник искать
осенью
и, вздыхая, поминки справлять
загодя,
все равно что костер разводить
в комнате,
а гнедого коня
в гараже требовать,
и упорно пытаться обнять
облако,
и картошку варить
в ледяной проруби,
все равно что на суше
учить плаванью,
а увесистый камень
считать яблоком,
все равно что от курицы
ждать лебедя —
так однажды
решить,
будто ты
полностью
разбираешься
в женском
характере!
«Сяду за воспоминания…»
Сяду за воспоминания.
Будто речка,
потеку.
Биографию банальную
разукрашу, как смогу.
В многословье умилительном
все припомню.
А затем
намекну,
что был мыслителем.
И коснусь глобальных тем.
Про эпоху,
про бессмертие,
про огни иных морей
(чтоб читатели
заметили
широту
души моей)…
Выйдет книга многотомная,
будет радость в ней и злость.
Расскажу про тех,
с которыми
мне встречаться довелось.
С кем обедать,
с кем беседовать,
с кем хлебнуть вина глоток…
И никто не будет сетовать,
если и привру чуток.
Распахну свои познания.
Призову на суд
года…
Сяду
за воспоминания
только в грустный час,
когда
время грянет
беззаботное.
и у сонного огня
станет
лирика любовная
мемуарной для меня.
«Не просто спорт»
1976
«Океана дымчатая синь…»
Океана дымчатая синь.
Утреннего солнца торжество…
С вышки минарета
муэдзин
накричал на бога своего…
Молится и Запад и Восток.
Мир спешит
узнать свою судьбу.
Люди верят
в странные табу,
в дьявола
и завтрашний потоп.
Верят знахарям и колдунам,
гороскопам и святой воде,
наговорам
и нелепым снам,
лешему
и Синей Бороде.
Люди исступленно смотрят вверх —
в небо без границ и берегов.
Тысячи
разнообразных вер!
Тьма
разнокалиберных богов!..
Впрочем,
есть у мира с неких пор
для объединения людей
летняя религия —
футбол,
зимняя религия —
хоккей.